Казанин
   Его жест – многогранен как жезл, многосмыслен, как поэзия…
   Его Слово – зрелищно, словно олово. Весомо, по-лицедейски грубо, артистически – зримо. И никогда – не мимо. Но всегда – пантомимно. Он до отточенности точен в своих многоточиях…
   Есть актеры, в которых режиссерский замысел воплощается наиболее адекватно. Есть лицедеи, которые сквозь все актерские отсебятинные импровизации, незапланированные фантасмагории – не объегоривают отчеканенный мир режиссера, а проносят его бережно, как – событие, событие с искусством…
   Олег Казанин из таких драго-сценных ископаемых, природных не само-родков, а – режиссером же ограненных…
   Дух свободного приколо-изъявления тщательно и любовно уложен им в жесткие берега режиссерского дирижерства…
   Не фиглярство без берегов, не безоглядное офантанение персонажа, выламывающегося из роли…
   А – математически выверенное своестильничание внутри Большой Режиссерской Игры…
   Олег Казанин один из ветераннейших (ветер ранний, но не отвеявший с годами!) актеров в "Арлекине", вместе с Сергеем Мелконяном прошедший все бури и натиски, трубы и литавры их совместной (и совместимой, вестимо!) истории…
   Он никогда не зашкаливает (хоть и со шкаликом) за край сценического листка. Никогда не зашкаливает – но всегда зашколивает, то есть из школы, как из музыки, не выходит. Никогда безоглядно не балансирует на краю разверзшейся пропасти лицедейского ухарства, где пропало уже много нашего актерского брата.
   Наоборот, он бережно безбрежен в жестко простроенной игре, но – безбрежно самостилен в импровизации.
   Его импровизационные дивертисменты (я бы даже сказал – удивертисменты) – особенные спектакли и зрелища внутри каждой роли.
   Он всегда переполнен смыслами зрелища, в которое играет, и преисполнен решимостью не залить все своей игристой шампанскостью, что свойственно многим азартным артистам, заигрывающимся на сцене до беспамятства и держащим сценическую площадку за азартную игру.
   Игра Олега Казанина полна ярмарочной аскетичности и изысканного темперамента (изысканного им в глубоких недрах школы Сергея Мелконяна). Подача его ролевых ухищрений лаконична и сдержанна. И сдержаНа – содержанием.
   В игре Олега Казанина избыточно только одно – через край бьющая, несказАнная недоговоренность. Загадочная мерцаемость его ролей.
   Олег Казанин – актер очень пластичный. И существует этот крайне важный элемент артистизма в органическом согласии с прочими выразительностями. Да так неразъемно, что совершенно непонятно, где у него кончается пластика тела, и где начинается пластика слова. Потому, видно, что ничто как раз и не кончается. Все находится в разумном движении. В точечном соответствии с режиссерской игрой.
   Актер играет не просто точно, а – отточечно точно, как снайпер…
   Казанин Голос не просто инструмент для выражения лицедейского самовыражения. А – своеобразный Персонаж его внутреннего актерского мира. Особенный, самостоятельный игрок в ансамбле его паяцской палитры.
   И, как и проложено Игроку, Голос – его особенные обертоны, тонны и тона этих обертонов – то премьерствуют (не прячась в премьерств уют) при ваянии Характера, то скрываются за Жест, а то и вовсе исчезают – за кулисами Жеста же…
   Созданная им галерея образов – выдает актера острохарактерного и филигранно пластичного, разнообразно разноОбразного.
И – далекого от завершения пути…